Семья и как в ней уцелеть

Отрывки из книги семейных терапевтов

Роберт Скиннер, Джон Клииз – Семья и как в ней уцелеть

Робин. Ну, а по-Вашему, что стоит за любовью?

Джон. Конечно, за любовью не просто взаимная сексуальная притягательность. И любимый человек дороже самого лучшего друга, какого только можно вообразить. Хотя, в чем этот "сверхэлемент", не представляю. Никто никогда не объяснял. Спросите - Вам, понимающе улыбаясь, скажут: "Химия" - и сменят тему. Так в чем же тут дело?

Робин. Я думаю, нас влечет друг к другу потому, что мы в своей сути похожи... похожи психологически.

Джон. Старая пословица утверждает: противоположности сходятся.

Робин. Нет. А если сходятся, так только потому, что кажутся противоположностями. В действительности люди сходятся из-за схожести, более того, из-за схожести главнейшего свойства схожести происхождения, схожести семей, в которых выросли.

Джон. Значит, все, кто женится, кто выходит замуж, стремясь прочь из семей, все равно берут в брак свои семьи, говоря языком психологов?

Робин. Именно.

Джон. Но послушайте, я же ничего не знал, к примеру, о семье моей первой жены, когда влюбился.

Робин. А ей о своей семье рассказывали? Джон. Кажется, нет... Нет.

Робин. Может, в этом-то и заключается ваше сходство.

Джон. Что-то я не пойму.

Робин. Может, вы с первой женой не пускались в разговоры о своих семьях как раз потому, что Ваши и ее родители особенно не рассказывали о своих родителях. Иными словами, в этом смысле вы с Вашей женой были схожи.

Джон. Уж так правдиво, что и не верится… Ладно, в любом случае вам, значит, "сигналят" еще до того, как начинается обмен семейными "тайнами".

Робин. В точку попали.

Джон. Да?

Робин. Сейчас объясню. Это, пожалуй, самое удивительное открытие, с которым я столкнулся за все годы моей «семейной» практики, и я долго удивлялся, прежде чем его принял. Наглядным доказательством служит упражнение "Семья как система". О нем я впервые узнал в 1973 году - его нам демонстрировали американские специалисты. Теперь мы используем упражнение для тренинга в Институте семейной психотерапии.

Джон. А зачем придумали это упражнение?

Робин. Показать, как же на самом деле в битком набитой комнате подбирается пара? Оно прояснило для механизм подсознательного тяготения.

Джон. Вы хотите сказать, что упражнение - наглядный пример того, как и почему мы выбираем друг-друга, ничего друг о друге не зная?

Робин. Да. Его лучше всего проводить, когда участники еще не познакомились. Участников объединяют в группу и каждого просят выбрать из группы человека либо напоминающего кого-то в собственной семье, либо, наоборот, восполняющего, по их мнению, недостающее «звено» в их семье. При этом, заметьте, участникам не разрешается разговаривать. Они встают и отправляются на поиск, оглядывая всех подряд. А когда группа разбилась на пары, всех просят коротко между собой выяснить, если смогут, почему же они объединились, то есть их побуждают определить сходство в происхождении. Далее каждую пару просят подобрать себе другую пару – объединиться в четверки. А затем каждой четверке предлагают разыграть семью, распределив соответственно роли. И они опять выясняют, как родные семьи у каждого «за спиной» повлияли на их нынешний выбор. Наконец, участники сообщают всей группе, что они обнаружили.

Джон. И что же они обнаружат?

Робин. А то, что каким-то образом каждый выбрал троих, чьи родные семьи функционировали сходно с его собственной.

Джон. Функционировали сходно?..

Робин. Ну, все четыре семьи, к примеру, обходили кого-то из своих вниманнсм и заботой или, возможно, похоже проявляли гнев, зависть; может быть, в этих семьях отношения приближались к инцесту, а может, от каждого ожидали неизменного оптимизма. Обнаружится, что отцы оставляли семьи как раз в самый «неподходящий» момент или что все четыре семьи понесли какую-то невосполнимую утрату, пережили какие-то испытания, когда представляющие эти семьи участники были в одном возрасте.

Джон. А не от того ли есть совпадения, что их потребовалось найти?

Робин. Находится ряд связанных совпадений. Произвольным толкованием факт едва ли объясним. Возможно, сказанное не слишком убедительно для постороннего, но поучаствуйте в таком эксперименте - Вы поразитесь.

Джон. Хорошо, ну а те, кто остался у стеночки... Что о "невыбранных" скажете?

Робин. Как ни странно, именно они, «невыбранные», решили дело – окончательно исключили для меня случайность в происходящем. Первый раз, когда я проводил это упражнение для двадцати, примерно, психоте- рапевтов, специализирующихся на семейных отношениях, я вдруг забеспокоился, что объединившиеся по "остаточному" принципу почувствуют себя отвергнутыми. И начав опрос четверок - какое семейное сходство они обнаружили,- я (теперь уже я) оставил "остаточную" четверку напоследок. Честно говоря, боялся — как отреагируют. Но они увлеклись экспериментом не меньше, чем другие участники. Они обнаружили, что все воспитывались либо у приемных родителей, либо в сиротских приютах. Они все с раннего возраста ощущали свою отверженность и каким-то непостижимым образом - но безошибочно "нашли" друг друга в группе!

Джон. Значит, всякий раз участники этого упражнения выбирают друг друга по ряду удивительных соответствий в их происхождении - по сходству семейной истории, семейных отношений.

Робин. Совершенно верно.

Джон. А какая связь между их выбором и нашим... в любви?

Робин. Самая непосредственная. Есть много причин, по которым люди вступают в брак, в основном понятных. Один из пионеров семейной психотерапии 60-х годов, Хенри Дикс, свел их в три главные категории. Во-первых, это факторы социального характера: классовая принад- лежность, вероисповедание, уровень дохода. Во-вторых, осознаваемые причины, вроде внешней привлекательности, общих интересов, ну, и прочие обстоятельства, которые при выборе для вас ясны. В третьих, это неосознанное «тяготение», про которое люди как раз и говорят: "Химия".

Джон. И описанное Вами упражнение иллюстрирует эту третью группу причин, откуда понятно, что люди выбирают друг друга неосознанно из-за сходства в их семейной истории со всеми ее поворотами.

Робин. Именно. Не забыли - наши участники подбирают "двой- ника" кому-то из своей семьи либо - "замену' недостающему члену семьи? Но они же все чужие, никакого наследственного сходства во внешности, в облике у них нет! Тем удивительнее, что они, лишь "на глаз» прикинув, все равно выбирают людей с поразительно похожим детством или тем же набором семейных проблем.

Джон. Иными словами, свои семьи мы носим с собой, где-то в себе и «сигналим» об этом, так что другие, с подобной "ношей", уловят сходство?

Робин. Да, а соединяясь с такими людьми, мы, в определенном смысле, воспроизводим свои же семьи... Потрясены?

Джон. Спрашиваете! Для Вас, психиатра, наша всеобщая зависимость в действиях от неосознаваемых сил, наверное, профес- сиональное «общее место», но когда посторонний вдруг слышит, что же он вытворяет, знать не зная, почему, еще бы человеку не поразиться. Взять хотя бы то, сколько сведений мы «выуживаем» друг у друга, даже не подозревая!

Робин. Да, мы получаем от окружлюпщх чрезвычайно много сигналов, раскрывающих их характер, а значит и их семейную историю.

Джон. Объясните, пожалуйста; что это за сигналы.

Сигналы

Робин. Мы постоянно "заявляем себя", сообщаем, кто мы и что мы - выражением лица, движениями, то есть "языком тела, о котором теперь все наслышаны.

Джон. Осанка, манера одеваться, походка, жесты...

Робин. Причем важно не только какие, например, жесты мы делаем, но как делаем и как часто..

Джон. Хорошо, но мне непонятно, каким образом по этим сигналам можно определить семейное прошлое человека.

Робин. Мы всегда угадаем чувства человека, который перед нами—так ведь? Скажем, дружелюбно он настроен или враждебно, бодр или подавлен, ну, и так далее. Помимо этих непрерывно меняющихся эмоциональных состояний, каждому, в общем, присущи некоторые привычные эмоции и реакции...

Джон. ...делающие человека индивидуальностью - да? То есть про одного скажем "мрачный тип", про другого "весельчак", про третьего — "мученика из себя строит".

Робин. Верно. И эти привычные эмоции будут проявляться и в осанке, и в выражении лица, во всех свойственных человеку жестах, позах. Возьмите угнетенного субъекта. Он будет сутулым и неуклюжим, движения его будут вялыми. Из-за того, что годами "носил" кислое выражение, у него появятся морщины, которые нам сразу все откроют.

Или же весельчак: у этого с лица не сходит улыбка - откуда лучистые морщинки, кроме того, его движения будут увереннее, энергичнее, осанка — прямее. У того, кто слегка не в себе, движения будут развинченными, он будет возбужденным, будет таращить глаза.

Джон. Ну, этот взгляд мне еще как знаком — у меня такой, когда я подавлен, а часто я сознательно "делаю" его на сцене. Глаза чуть навыкате, мышцы на висках, на лбу и на скулах напряжены...

Робин. И у меня нередко глаза выпучены - замечали?

Джон. Ни разу. Неужели?

Робин. Смешно, но когда я участвовал в упражнении "Семья как система", то выбрал человека, а потом мы вместе другую пару выбрали… прежде чем хоть один из нас осознал, что все четверо таращим глаза.

Джон. Вы думаете, мы «приглянулись» друг другу, потому что своими глазищами высмотрели похожее у нас с Вами семейное прошлое?

Робин. Наверняка. И уж теперь глаза не станем закрывать на наше сходство.

Джон. А знаете, я сейчас припоминаю, что несколько лет назад обнаружил: меня привлекают девушки с большими глазами, хотя их чары, что удивительно, осилабели, как только я разобрался, в чем секрет. Да и у одного моего родственника были такие глаза... Но опять не понимаю: Вы говорите, будто индивидуальные особенности человека, или привычные эмоции, как Вы выражаетесь, помогут нам увидеть групповой портрет его семьи. Но каким образом? Какая тут связь?

Робин. Дело в том, что каждая семья по-своему обходится с эмоциями. В каждой одни считаются "хорошими", другие "плохими". "Хорошие" эмоции будут выражаться свободно, от "плохих" же все будут воздерживаться по мере сил. Или вообще эмоции в семье окажутся под запретом, а может, наоборот, будут совершенно неконтролируемыми. В результате у каждой семьи вырабатывается набор эмоциональных реакций, которым привыкают пользоваться все члены этой семьи.

Джон. Поэтому они все будут посылать одинаковые сигналы, и все будут казаться похожими?

Робин. Да. Не только наследственность обеспечивает семейное сходство. Даже приемные дети становятся в некоторых отношениях схожи с принявшей их семьей.

Джон. А собаки на хозяев похожи тоже по этой причине?

Робин. Наверняка. К домашним любимцам в семье "семейное" отношение. Значит, в тех семьях, где ценится владение собой, будут послушные собаки, там же, где не держат себя в руках, нет сладу ни с детьми, ни с собаками.

Джон. Хорошо, делаем вывод: выражением лица, позами, телодвижениями мы "сигналим" о привычных нам эмоциональных реакциях, которые приняты в нашей семье. А люди из похожих семей "ловят" эти сигналы и отвечают на них.

Робин. Совершенно верно. Именно это и демонстрирует упражнение "Семья как система".

Джон. Так. Но все же я не понимаю кое-чего. Прежде Вы говорили, что участники упражнения часто выбирают тех, кто в одном с ними возрасте пережил одинаковые события, говорили об отсутствии отца в семье, о чьей-то смерти. И как все это увязать с последним выводом?

Робин. Давайте вывод из упражнения сформулируем иначе. Давайте скажем, что человек, испытавший трудности на одной ступени развития, потянется к другому, знавшему те же трудности на той же ступени.

Джон. Вы новую и совершенно не связанную тему задаете!

Робин. Нет, связь очевидная. Поверьте мне пока на слово, потом сами увидите.

Джон. Ладно. Что там про... трудности на одной из ступеней развития?

Робин. Если человек пропустил какую-то ступень в своем развитии, то тот, к кому он потянется, другой человек с похожей семейной историей, вероятно, пропустил ту же ступень.

Джон. Ой, дальше и шагу не сделаю... Объясните же, что такое "ступень развития"! Тогда я, может, соображу, как ее пропускают.

...

Робин. Да, я думаю, человеческая природа везде, в общем, одинакова, люди "сложены" из одного "ассортимента" эмоций, так же, как у всех – один химический состав организма. У всех "водятся" любовь, ревность, смелость, грусть, решительность, радость, малодушие, доброта, жестокость, сексуальность, робость и так далее и тому подобное.

Джон. И у всех у нас кое-что спрятано за "ширмой".

Робин. Да. Но тут надо разбираться конкретно. Разные люди прячут "связку" разных эмоций.

Джон. И Вы думаете, наша индивидуальность в каждом случае - результат игры в прятки с определенными эмоциями?

Робин. Именно. Тот, кто отказался от любви, будет недружелюбен! Не следует доверять тому, кто "спрятал" раздражение. Без смелости мы робки, без зависти не способны состязаться. Лишившись сексуальности, «зашнуруемся». Не умея грустить, сойдем за чуть тронутых. Без тревоги мы очень опасны!

Джон. Последний вопрос. Совпадает ли Ваше "упрятывание" эмоций с "вытеснением" Фрейда, то есть за "ширмой" — бессознательное?

Робин. Приблизительно так. У нас одни и те же идеи сформулированы по-разному.

Джон. Да.

Робин. Я пытаюсь увязать, выводы Фрейда, других аналитиков и психологов со многими новейшими исследованиями в области семейной психотерапии и поведенческой коррекции. Выводы из этих последних исследований еще не "отшлифованы", но смысл их сводится к тому, что удерживание какой-то части нас самих "вне" сознания активнейший процесс, что его начало в намеренном упрятывании определенных эмоций от наших близких, а уже потом — от самих себя, при этом эмоции остаются все равно «за углом», угрожая одолеть нас в любую минуту.

Джон. А значит, «ширма» - вытеснение - подводит.

Притяжение...

Робин. Наверное, мы уже "зарядились" разными идеями и пора возвращаться к исходному вопросу: как получается, что двое, потянувшиеся к супружеству, имеют похожую семейную историю, то есть, вероятно, пропустили ту же самую ступень развития.

Джон. Но ведь если они оба пропустили ту же ступень, у обоих проблемы с теми же эмоциями - верно? С эмоциями, которые они не научились контролировать на пропущенной ступени.

Робин. Да. И если у обоих трудности с теми же эмоциями...

Джон. … оба то же самое спрячут за ширму.

Робин. Эврика! Потому то они и тянутся друг к другу. Ведь у них одно и то же за «ширмой» и на «витрине».

Джон. А на «витрине»…человеческая природа минус то, от чего отгородились, Вы хотите сказать?

Робин. Именно. Посмотрели друг на друга и… готова пара! Они созданы друг для друга! Удивительно, как же много у них общего. И действительно у них есть общее. Они "перегорожены" так, что подходят друг другу идеально! Идеальная пара!

Джон. Постойте. Их привлекает не "спрятанное"— так ведь? Это бы их отталкивало, это ненужный "хлам".

Робин. Да, Вы правы. Их привлекает "витрина". Но на витрину вынесено то, что не спрятано в заднем помещении.

Джон. Ясно. Их притягивает то, что они выставили на обозрение.

Робин. Да, тут они видят все качества, эмоции, которые их семьи поощряли в них с малых лет, которыми полагалось любоваться. И больше того, в партнере, на взгляд каждого, нет эмоций, которые прятались в их семьях и спрятаны у них самих. Самое же замечательное – партнер тоже совершенно не одобряет подобные эмоции!

Джон. Ну, что касается спрятанного... Они же научены своими семьями не замечать того, что за "ширмой". Поэтому и не видят недостатки друг друга.

Робин. Да, верно. Но надо кое-что добавить. Обычно людей отчасти завораживают—интересуют и ужасают—все эмоции, спрятанные от глаз. Если это жестокость, их тянет перечитать собщение в газете о пытках, хотя они чувствуют, что поступают «дурно», беря в руки газету, да еще скрывая от партнера свое любопытство к подобной теме. Если за "ширму" сунули неуемную сексуальность, будут упиваться соответствующими репортажами в «Ньюз оф зе Уорлд". А потом между собой согласятся: отвратительная газетенка — публикует такую мерзость! Забудьте в данном случае о логике, тут речь не о мыслительном процессе, а об эмоциях, эмоции же — вещь противоречивая.

Джон. Вы хотите сказать, что если им на мгновение откроется спрятанное у партнера за "ширмой", это только добавит силы чарам?

Робин. Да, но лишь намек на скрытые эмоции приятно возбуждает, щекочет нервы. Открывшиеся полностью запретные эмоции неминуемо оттолкнут. Есть разница между "каплей" дурного запаха и волной вони. Впрочем, разобраться во всем этом трудно из-за «раздвоенности» человека, желающего, чтобы его правая рука не знала, что делает левая.

Джон. Однако же... почему в "дуновении" от табу такой соблазн?

Робин. Ну, все мы хотим быть любимыми в семье и стремимся не обнаруживать чувств, неприятных для близких, но мы также страстно жаждем оставаться целостными с полным "набором" эмоций. И когда мы, "нащупав" их, тянемся к запрещенным, запрятанным сторонам партнера, мы где-то "на глубине" надеемся вернуть утраченное в себе самих.

Джон. Поэзия потеряла - психиатрия приобрела... Вас, Робин. Хорошо, вот перед нами молодая любящая пара, они пылко восторгаются выставленным у каждого на "витрину", великодушно закрывают глаза на припрятанное и приходят в легкое возбуждение, когда повеет тем, что за "ширмой". Почему эта идиллия не навсегда?

Робин. Потому что "ширму" не удержим. Ну, на вечер, на неделю сил хватит, но когда заживем под одной крышей, спрятанное обнаружится. Постепенно наш партнер предстанет совершенно не тем человеком, с которым вступали в брак.

Джон. Значит, доктор, наше счастье, что влюбляемся в того, кто спрятал то же, что и мы? Или лучше нам всем родиться триста лет назад, и пускай родители решают за нас, с кем нам... сочетаться?

Робин. Да, удача, что у обоих партнеров одинаковые слабости... и не по их вине. Они могут с большим пониманием отнестись друг к другу.

Джон. Поэтому-то любимые кажутся "созданными" для нас? Поэтому - хотя перед ними и беззащитны — мы все равно им доверяем?

Робин. Да, нам кажется, они нас понимают, понимают наши слабости и все равно нас принимают. Они – чего мы боимся – не жаждут пригвоздить нас к позорному столбу, если обнаруживаются наши «потаенные» чувства. Чутье подсказывает, что человек нас поймет, поможет нам, возможно, сделает нас «целостнее».

Джон. Хорошо, если так... Но — и вот же она, загвоздка — как мы способны помочь и повести друг друга, если у каждого... "родимое бельмо" на том же месте.

Робии. Вопрос на засыпку! Тут парадокс: Ваш партнер именно тот человек, с которым Вы быстрее всего подрастете, но также тот самый, с которым, всего вероятнее, зайдете в тупик. К тому же как раз его вы, возможно, возненавидите, как никого на свете.

Джон. Ну, а теперь, ученейший из мужей, еще вопрос: за правильный ответ на такой американцы в своей чудо-викторине 64 тысячи долларов платят. 0т чего зависит, как дело пойдет?

Робин. Все зависит от того, насколько супружеская пара согласна допустить спрятанное у каждого за "ширмой", насколько готова заглянуть за "ширму". Чем больше у них желания и смелости принять неприятный факт, что они далеки от воображаемых "автопортретов", тем больше вероятность, что с проблемами — если возникнут — они успешно справятся.

Джон. Почему Вы говорите о проблемах "если возникнут" ? Робин. Потому что существует брак "среднего" образца, вполне устойчивый, хотя не слишком волнующий, когда партнеры способны притереться друг к другу, не имея нужды заглядывать к каждому за «ширму».

Образцы брака

Джон. Давайте теперь поговорим о том, какие браки бывают.

Зависит ли, по-Вашему, счастье двоих в браке от количества «припрятанного» партнерами?

Робин. Да. Но важно и их отношение к "припрятанному", а не только его размеры.

Джон. И как бы Вы определили самый счастливый брак?

Робин. Это тот брак, когда оба партнера максимально терпимы к спрятанному друг у друга за "ширмой" и готовы заглянуть за «ширму», неизбежно пережив временное разочарование. В результате они - свободнее, в их жизни меньше ограничений, больше удовольствий, они не погрязнут в привычках и смогут расти, развиваться как личности.

Джон. А что на другом полюсе?

Робин. Самый несчастливый брак—это тот, когда у обоих партнеров много чего свалено за "ширму", но они категорически отказываются допустить, что с ними что-то не так, они обижаются на незначительнейшее замечание, на безобиднейшую критику своих недостатков.

Джон. А значит — постоянный конфликт?

Робин. Они живут как кошка с собакой... в вечной драке.

Джон. Ну, а между этими полюсами?

Робин. В браке "среднего" образца, как мы его называем, партнеры вполне счастливы, их отношения ровны. Но они не особенно стремятся заглядывать за "ширму". Скорее удерживают друг друга от подобных попыток. Такой брак устойчив, но цена устойчивости - обыденность брака. Взгляд партнеров, в общем-то, ограничен. Можно даже сказать, что они слишком оберегают друг друга от критики, которая пошла бы им на пользу, избавила бы брак от рутины.

Джон. А нельзя ли узнать подробнее обо всем?

Робин. Почему же — давайте посмотрим на типичный брак каждого образца. Вам что получше или что похуже сначала?

Джон. Начнем с того, что похуже.